Неточные совпадения
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь
письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас
привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще
письмо не готово.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и
привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"
Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
После графини Лидии Ивановны приехала приятельница, жена директора, и рассказала все городские новости. В три часа и она уехала, обещаясь приехать к обеду. Алексей Александрович был в министерстве. Оставшись одна, Анна дообеденное время употребила на то, чтобы присутствовать при обеде сына (он обедал отдельно) и чтобы
привести в порядок свои вещи, прочесть и ответить на записки и
письма, которые у нее скопились на столе.
Я плачу… если вашей Тани
Вы не забыли до сих пор,
То знайте: колкость вашей брани,
Холодный, строгий разговор,
Когда б в моей лишь было власти,
Я предпочла б обидной страсти
И этим
письмам и слезам.
К моим младенческим мечтам
Тогда имели вы хоть жалость,
Хоть уважение к летам…
А нынче! — что к моим ногам
Вас
привело? какая малость!
Как с вашим сердцем и умом
Быть чувства мелкого рабом?
— Чем я мог заслужить благоволение Анны Сергеевны? Уж не тем ли, что
привез ей
письма вашей матушки?
Наконец упрямо привязался к воспоминанию о Беловодовой, вынул ее акварельный портрет, стараясь
привести на память последний разговор с нею, и кончил тем, что написал к Аянову целый ряд
писем — литературных произведений в своем роде, требуя от него подробнейших сведений обо всем, что касалось Софьи: где, что она, на даче или в деревне?
— Да как же это, — говорила она, — счеты рвал, на
письма не отвечал, имение бросил, а тут вспомнил, что я люблю иногда рано утром одна напиться кофе: кофейник
привез, не забыл, что чай люблю, и чаю
привез, да еще платье! Баловник, мот! Ах, Борюшка, Борюшка, ну, не странный ли ты человек!
Здесь прилагаю два
письма к вам, которые я не послал из Англии, в надежде, что со временем успею дополнить их наблюдениями над тем, что видел и слышал в Англии, и
привести все в систематический порядок, чтобы представить вам удовлетворительный результат двухмесячного пребывания нашего в Англии.
Между прочим, после заявления нашего, что у нас есть
письмо к губернатору, они спросили, отчего же мы одно
письмо привезли на четырех судах?
В Китае мятеж; в России готовятся к войне с Турцией. Частных
писем привезли всего два. Меня зовут в Шанхай: опять раздумье берет, опять нерешительность — да как, да что? Холод и лень одолели совсем, особенно холод, и лень тоже особенно. Вчера я спал у капитана в каюте; у меня невозможно раздеться; я пишу, а другую руку спрятал за жилет; ноги зябнут.
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и
привезли ответ на два вопроса. К. Н. Посьет спал; я ходил по палубе и встретил их. В бумаге сказано было, что полномочные теперь не могут отвечать на предложенные им вопросы, потому что у них есть ответ верховного совета на
письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может быть, ответы на эти вопросы и не понадобятся. Нечего делать, надо было подождать.
Я не раз упомянул о разрезывании брюха. Кажется, теперь этот обычай употребляется реже. После нашего прихода, когда правительство убедится, что и ему самому, не только подданным, придется изменить многое у себя, конечно будут пороть брюхо еще реже. А вот пока что говорит об этом обычае мой ученый источник, из которого я
привел некоторые места в начале этого
письма...
Дня через три приехали опять гокейнсы, то есть один Баба и другой, по обыкновению новый, смотреть фрегат. Они пожелали видеть адмирала, объявив, что
привезли ответ губернатора на
письма от адмирала и из Петербурга. Баниосы передали, что его превосходительство «увидел
письмо с удовольствием и хорошо понял» и что постарается все исполнить. Принять адмирала он, без позволения, не смеет, но что послал уже курьера в Едо и ответ надеется получить скоро.
Не
привезет ли она
писем от вас?
В деревнях и маленьких городках у станционных смотрителей есть комната для проезжих. В больших городах все останавливаются в гостиницах, и у смотрителей нет ничего для проезжающих. Меня
привели в почтовую канцелярию. Станционный смотритель показал мне свою комнату; в ней были дети и женщины, больной старик не сходил с постели, — мне решительно не было угла переодеться. Я написал
письмо к жандармскому генералу и просил его отвести комнату где-нибудь, для того чтоб обогреться и высушить платье.
Прочитав бумаги, которые
привез Орсини, я написал к Маццини следующее
письмо...
Два листа «Journal des Debats», которые он
привез с
письмом, я перечитал сто раз, я их знал наизусть — и первый раз скучал в деревне.
В продолжение этого времени он получил известие, что матушка скончалась; а тетушка, родная сестра матушки, которую он знал только потому, что она
привозила ему в детстве и посылала даже в Гадяч сушеные груши и деланные ею самою превкусные пряники (с матушкой она была в ссоре, и потому Иван Федорович после не видал ее), — эта тетушка, по своему добродушию, взялась управлять небольшим его имением, о чем известила его в свое время
письмом.
— Пишут, что чуть дышут, а живут страсть богато, гребут золото лопатой, а дерьмо языком, и ни рубах, ни порток ни на ком! Да вот еще вам бурмистр
письмо привез…
Письмо, написанное по-французски, настолько интересно, что я
приведу значительную часть его...
Вернувшись из церкви, где ее видел Лаврецкий, она тщательнее обыкновенного
привела все у себя в порядок, отовсюду смела пыль, пересмотрела и перевязала ленточками все свои тетради и
письма приятельниц, заперла все ящики, полила цветы и коснулась рукою каждого цветка.
…Вчерашняя почта
привезла Марье Петровне
письма, где говорят, что дело ее идет хорошо, но еще нет окончательного слова от Медведя, который, вероятно, при свадьбе сделает милость нашим сиротам.
Последняя почта
привезла мне ожидаемое
письмо.
Нынешняя почта
привезла мне, любезный друг Малиновский, твое
письмо от 8 ноября. Давно я поджидал весточки от вас и рад был узнать, что вы все здоровы.
Почта
привезла мне сегодня ваше вчерашнее
письмо.
Давно пора побеседовать с тобой, любезный друг Евгений; все поджидал твоего
письма; наконец, пришедшая почта
привезла мне твой листок от Нового года; благодарю тебя сердечно за добрые твои желания, в которых я нахожу старую, неизменную твою дружбу…
Для характеристики
писем Н. Д. Фонвизиной к Пущину, ее возвышенного стиля вообще
приведу отрывки из двух ее
писем к нему: «Добрая Матрена Михеевна, конечно, удивится, получив от меня ответ на
письмо ваше от 11 июня из Рязанской губернии и степной деревни.
Почта
привезла мне
письмо от Annette, где она говорит, что мой племянник Гаюс вышел в отставку и едет искать золото с кем-то в компании. 20 февраля он должен был выехать; значит, если вздумает ко мне заехать, то на этой неделе будет здесь. Мне хочется с ним повидаться, прежде нежели написать о нашем переводе; заронилась мысль, которую, может быть, можно будет
привести в исполнение. Басаргин вам объяснит, в чем дело.
15-го почта
привезла мне еще ваше
письмо от 7 февраля.
31 генваря был у меня Корсаков, он уделил нам восемьчасов — это уже много, при их скачке. Видел моих родных,
привез от них
письма. В Нижнем не узнал Аннушку, которая его встретила, когда он вошел к директрисе… И от нее был с ним листок. М. А. просит, чтоб я Аннушку называл Ниной, в воспоминание ее дочери…
Сегодня откликаю тебе, любезный друг Николай, на твой листок от 2 марта, который
привез мне 22-го числа Зиночкин жених. Он пробыл с нами 12 часов: это много для курьера и жениха, но мало для нас, которые на лету ловили добрых людей. Странное дело — ты до сих пор ни слова не говоришь на
письма с Кобелевой…
Привожу несколько отрывков из этого
письма: «До сех пор я к тебе не писал…
Между тем позволь тебе заметить, хотя и немного поздно, что в твоем
письме проглядывает что-то похожее на хандру: [Для характеристики
писем Ф. Ф. Матюшкина, в которых «проглядывает что-то похожее на хандру»,
приведу отрывок из его неизданного
письма к Пущину за апрель 1842 г., отражающего нежную дружбу лицеистов 1-го выпуска к их товарищу-декабристу: «Давно, давно с тобою не беседовали, любезный Ванечка…
Точно так же Пущин
приводит ее в
письме к Ф. Ф. Матюшкину от 24 февраля 1853 г. (№ 137).
В тот самый день, как я писал к Michel-Michel, то есть 16-го числа, почта
привезла мне, добрая Елизавета Петровна, ваш листок от 9-го с выпиской из
письма Кондратия.
— Тут, брат, я тебе
привез и
письма, и подарок от Евгении Петровны…
Он еще завернул раза три к маркизе и всякий раз заставал у нее Сахарова. Маркиза ему искала места. Розанову она тоже взялась протежировать и отдала ему самому
письмо для отправления в Петербург к одному важному лицу. Розанов отправил это
письмо, а через две недели к нему заехал Рациборский и
привез известие, что Розанов определен ординатором при одной гражданской больнице; сообщая Розанову это известие, Рациборский ни одним словом не дал почувствовать Розанову, кому он обязан за это определение.
Он
привез от нее хотя не собственноручную грамотку, потому что Прасковья Ивановна писала с большим трудом, но продиктованное ею длинное
письмо.
Вдруг, вовсе неожиданно,
привезли нам с почты
письмо от бабушки Прасковьи Ивановны, и, к общему удивлению, вдвое длиннее первого!
Вдруг вошел человек, подал моему отцу
письмо и сказал, что его
привез нарочный из Багрова.
В деле аки бы ваших сношений через становую приставшу с раскольниками есть одно только голословное
письмо священника; я и говорю, что прежде, чем предавать человека суду, надо обследовать все это законным порядком; они не согласились, в то же присутствие постановили, что они
приведут в исполнение прежнее свое постановление, а я, с своей стороны, донесу министру своему.
«Не заподозрите, бога ради, — писала она далее в своем
письме, — чтобы любовь
привела меня к одру вашего родственника; между нами существует одна только святая и чистая дружба, — очень сожалею, что я не имею портрета, чтобы послать его к вам, из которого вы увидали бы, как я безобразна и с каким ужасным носом, из чего вы можете убедиться, что все мужчины могут только ко мне пылать дружбою!»
Предупреждая события,
приведу несколько первых строк этого
письма к Дарье Павловне, которое та действительно назавтра же получила.
Впоследствии обнаружилось, что Петр Степанович приехал к нам с чрезвычайно почтенными рекомендательными
письмами, по крайней мере
привез одно к губернаторше от одной чрезвычайно важной петербургской старушки, муж которой был одним из самых значительных петербургских старичков.
— Все устроится!.. Что тут беспокоиться об этом? — произнес он, не вытерпев, и потом обратился к Михаилу Михайлычу: — Я, как только получу
письмо от этой девицы,
привезу вам прочесть его.
—
Письмо с почты
привезли к барину, — сказала та, подавая и самое
письмо, которое Антип Ильич, положив на имеющийся для того особый серебряный подносик, почтительно подал Егору Егорычу. Тот, как всегда он это делал, нервно и торопливо распечатал
письмо и, пробежав первые строки, обратился к Сверстову...
Послание это
привело Егора Егорыча еще в больший экстаз, так что, захватив оба
письма Сусанны, он поехал к Михаилу Михайлычу Сперанскому, которому объявил с первых же слов, что
привез ему для прочтения два
письма одной юной девицы, с тем, чтобы спросить у него мнения, как следует руководить сию ищущую наставлений особу.
— Нет-с, ничего, кажется!.. — отвечал Антип Ильич. — Там чей-то дворовый человек
привез им
письмо от ихнего знакомого.
На это
письмо он отвечал, что Ариша сделала глупо, чтоб она ехала опять к старухе Бактеевой и во что бы то ни стало
привезла Парашу домой.
Верная своему обещанию и обеспеченная таким
письмом, Арина Васильевна немедленно собралась в дорогу и сама отвезла Парашеньку к ее мнимо-умирающей бабушке; прогостила у больной с неделю и воротилась домой, совершенно обвороженная ласковыми речами Михаила Максимовича и разными подарками, которые он
привез из Москвы не только для нее, но и для дочерей ее.